Когда янг-адалт начал активно продвигаться у нас и каждый утюг в ленте кричал о нем, все говорили о Джоне Грине, как о писателе, воспевающем подростковый возраст. И Джон Грин большой молодец, но в моем сердце его всегда затмевает Маркус Зусак, который как никто умеет писать про мальчишек под палящим австралийским солнцем. Поэтому, еще в октябре 2018-го, читая на goodreads интервью с Зусаком в честь его новой книги «Глиняный мост», я сразу же побежала добавлять этот роман в список want to read.
Из забавного – то, как люди, читавшие у Зусака только «Книжного вора», прошагав мимо его трилогии «Братья Волф» или «Я – посланник», стукаются лбами о «Глиняный мост», с трудом его дочитывают или даже бросают на полпути. Потому что «Книжный вор», конечно, прекрасная книга среди бестселлеров, но очень выверенная редактором, с точным расчетом на хит про девочку во время Второй мировой войны. Как я уже однажды писала, «Книжный вор» совсем не показывает, что Зусак умеет писать гораздо более живо, местами ершисто, местами наивно, но очень ярко. Впрочем, этот роман стоит поблагодарить хотя бы за то, что Зусак хорошо на нем заработал, и смог себе позволить, наконец, написать «Глиняный мост», без оглядки на комфорт читателя.
История, в сущности, очень простая и рассказывается старшим братом. Осиротевшие пятеро парней – Томми, Клэй (clay – глина), Генри, Рори и Мэтью, от тринадцати до двадцати лет, их польская мать-эмигрантка, отец из местного маленького городка, постоянное перечитывание «Илиады» и «Одиссея», соседская девочка-жокей, запущенный дом на окраинах ипподрома, наполненный разнообразными животными – кот Гектор, собака Рози, золотая рыбка Агамемнон, голубь Телемах, мул Ахиллес. И мост, как попытка перейти с одного берега жизни на другой.
Но то, как пишет Зусак, особенно в этот раз, засовывает вполне мелодраматичный сюжет глубокого в мозг и сердце. Еще в самом начале влюбляешься в текст настолько, что больше уже невозможно, когда читаешь «и вот он обдумывает – на сей раз поверженный на диване в состояние природной невидимости. Он застрял где-то между ее утешительной милостью и ее постыдным бессилием – и сидел, бесхитростный и спокойный. Вокруг него в вечернем свете вихрился циклон кошачьей шерсти. Золотая рыбка вновь пошла войной на стекло, а голубь пустился рысью. Сзади за ним наблюдало пианино».
Сплошные метафоры и почти поэтические абзацы размером в одну строку, используемые с полным бесстрашием, что текст может выглядеть через чур. И невероятно точно передающие всю энергию жизни пятерых юнцов – драки, привязанность к матери, поддержка, споры из-за того, что смотреть по телику – «Чужого» или «Безумного Макса», ритуальное сжигание кровати родителей.
Это безусловно книга, где погружение решает больше, чем события, и любовь к этому роману определяет только если ты войдешь в атмосферу романа. Не получится – что ж, всегда можно перечитать Джона Грина. Но если все пройдет успешно, то есть большой шанс встретиться с внутренним подростком Зусака, который проведет читателя по улице прямо в дом, где посреди кухни стоит мул, нахально улыбнется и заявит – «Вы такого семейства никогда не видали».